|
Мы сидим на крыльце под навесом. Серега и Колян держат алюминиевые кружки, в которые я аккуратно разливаю по 170 граммов на брата. А рядом в кусты мочится дождем унылая осень середины семидесятых прошлого столетия.
- Ну, блин, и вонища! Представляете, мужики, приснилось даже, будто бы пошел я в сортир и в очко провалился. Так все ночь и проплавал в дерьме, - задумчиво произнес Колян, занюхивая выпитую порцию рукавом фуфайки.
- Не то кошмар, что тебе со вчерашнего перепоя приснилось, - зло сплюнул я, - а то, что, проснувшись от вони, я наяву обнаружил на печке сапоги какого-то дебила. Все в дерьме. Заметь, не пригрезившийся тебе океан дерьма, а самое натуральное дерьмо. У меня в изголовье. На печке. В сапогах.
- Ну и куда ты сапоги дел? - странно безучастным голосом спросил Серега.
- Да вынес, нафиг, во двор и в сортире утопил. В очке, куда, якобы, Колян провалился во сне. Руки потом еще раз пять с мылом мыл...
- Ну и как, отмыл? - поинтересовался Серега.
- Черта лысого! До сих пор воняют, на, понюхай! - я сунул кулак Серому в нос.
- Идиот, блин, твою мать, - беззлобно выматерился Серега, - то ж мои сапоги были.
И одним глотком жахнул свою пайку. Только сейчас я обратил внимание, что Серый, несмотря на охренительную грязь на дворе, был обут в старые рваные кеды.
|
31 октября 2006
